Анастасия Лучик: «Мужчины в глубине души считают, что имеют право на насилие»

Известный семейный психолог — о случаях инцеста в Пензе, уходе от бытового насилия и законах, которые нужно было принять еще вчера.

«Эмоциональное насилие встречается почти в каждой паре»

Анастасия, наверняка в Пензе есть люди, которые считают, что с проблемой семейного насилия в Пензе все обстоит более-менее нормально. Попробуйте разубедить их в этом или может, наоборот, подтвердите это мнение.

Проблема насилия в Пензе стоит остро, и даже официальная статистика не дает четкой картины, потому что из большинства семей, где случаи насилия есть, никто не обращается в официальные органы за помощью. Но я, как практикующий психолог, вижу, что проблемы физического, эмоционального или сексуального насилия актуальны. Например, среди приходящих ко мне на консультацию или терапию пар эмоциональное насилие встречается почти в каждой. Это относится не только к женщинам, но и к мужчинам. Многие из нас эмоционально распущены, мы легко можем начать критиковать друг друга, оскорблять, унижать, и это считается нормой внутри семьи. Повторюсь: в Пензе эмоциональное насилие встречается почти в каждой паре. Если говорить о физическом или остром эмоциональном насилии, то оно есть примерно у трех из десяти пар.

К вам обращаются женщины, пережившие сексуальное насилие?

Такие случаи есть. У женщины после перенесенного сексуального насилия возникают симптомы посттравматического стрессового расстройства, которые мешают жить. У нее возникает страх, тревога, ощущение постоянной небезопасности, ей страшно заводить отношения, она не доверяет мужчинам. Она думает, что люди хотят ей навредить, ее сопровождает состояние острой тревоги, флэшбеков, когда в памяти возникают навязчивые картинки из прошлого, которые она не может перестать видеть. Чтобы от всего этого избавиться, женщины приходят к психологу.

Как часто приходят люди с такой проблемой?

За три года практики в Пензе у меня было около двух десятков клиенток, которые пережили насилие в детстве, юности или в паре. Чаще всего в детстве. Почему приходят так поздно? Чтобы человек созрел и попросил о помощи, ему нужно время, силы, ресурсы. Не каждая женщина, которая пережила это, готова сразу идти к психологу. Нужен тот, кто поможет ей принять это решение, либо она должна обладать высоким уровнем самосознания. Избавиться от чувства вины, от ощущения, что она сама виновата в случившемся трудно. Как ни удивительно, большинство женщин винят именно себя в эпизоде сексуального насилия, даже если это произошло с ними в детстве.

Минимальный возраст, в котором ваши клиентки переживали сексуальное насилие?

Год.

Один год?

(Кивает).

Самый возрастной случай?

Пожилая женщина. Я не знаю точно, сколько ей лет. Ко мне обратилась не она лично, а ее дочь. Но пострадавшая от насилия была точно в пенсионном возрасте.

Какой случай вас больше всего потряс?

Как-то у меня в кабинете сидела молодая женщина, которую в детстве насиловал ее отец, и она рассказывала о том, что происходило много лет назад. Рядом с ней в этот момент была ее мать. Я до сих пор помню ее глаза, тот ужас, ту реакцию, когда женщина услышала, что ее дочь в течение нескольких лет подвергалась насилию, будучи ребенком, живя с ней под одной крышей. Тогда я и решила, что надо заниматься, в том числе и детской безопасностью, готовить курс. Это страшно, когда родитель, у которого много лет под боком с ребенком происходили ужасные вещи, а он этого не заметил, не придал значения каким-то вещам, ничего не сделал. Все это отразилось в тот момент в глазах матери.

Хотя бы отчасти мать подозревала о происходящем в семье?

Она сказала, что у нее было ощущение, что происходит нечто, но не понимала что именно: видела напряжение, возникшее между дочерью и мужем, видела, что дочь стала вести себя странно, что отец вдруг стал по вечерам укладывать девочку спать. Звоночки были, но она не придала им значение.

Сколько лет на тот момент было девочке?

Десять или одиннадцать лет.

Почему ребенок не пожаловался матери на отца после первого же эпизода сексуального насилия?

Люди, которые это переживают, испытывают сильное и иррациональное чувство вины. Как происходит в обычной жизни: если с нами что-то случилось, это потому что мы приняли несколько неверных решений. Логика инцеста и логика насилия иная. Такие вещи происходят не потому, что ты что-то не так сделал или привлек внимание насильника, а потому что насильник сам так решил. Иррациональное чувство вины не дает жертвам быстро сориентироваться, им кажется, что их обвинят в произошедшем, или они боятся, что им не поверят и осудят. А дети вообще многих слов не знают и не могут описать, что случилось.

Я правильно понимаю, что именно дочь пришла к вам со своей проблемой, а потом вы подключили к ее разрешению мать?

Да, это была одна из частей терапии, которая оказалась очень длительной. Мы позвали маму, чтобы дочери было проще все ей рассказать.

На тот момент мать не жила с человеком, совершившим насилие в отношении девочки?

Нет, он уже умер.

Она винила себя в том, что случилось?

Да. Это чувство вины очень токсичное, его невозможно до конца излечить, потому что мы ответственны за детей. Сложно смириться, что ты все проглядел.

Возложение части вины на мать помогает человеку, который пережил насилие с психотерапевтической точки зрения?

Да. Человеку, если он считает виноватым родителей, очень важно услышать признание: «Да, я виновата в том, что ничего не заметила». Но так бывает далеко не всегда, большинство находятся в отрицании и не могут это сделать. Они говорят: «Ты врешь» или просто восклицают «о, боже мой», находясь в полной растерянности. Сложно поставить себя в эту ситуацию и понять, а что бы ты сказал. Рвать на себе волосы? Поэтому многие просто отрицают.

«Наших участковых нужно переучивать»

С какого возраста люди в Пензе обычно начинают подвергаться разным видам насилия?

Если говорить о сексуальном, то чаще в зоне риска подростки. Если о физическом, то дети, потому что многим взрослым не хватает культуры уважения к ним. Физическое насилие также распространено в браке. Когда заканчиваются аргументы, люди начинают выяснять отношения с помощью рук.

Психологическое насилие - самое распространенное?

Скорее всего, но, как я уже говорила, мы не знаем точное число случаев физического и сексуального насилия. Инцесты замалчиваются, люди не готовы про них рассказывать, не готовы заявлять в полицию на родственника, который использовал тебя сексуально несколько лет подряд. Мы просто не знаем, как часто на самом деле это случается.

Это проблема законодательства в России?

В том числе, но большей частью это проблема стыда жертв и нежелания окружающих слушать их. Культура обвинения жертвы очень сильно у нас распространена.

Почему российские мужчины позволяют себе применять насилие по отношению к женщинам?

Есть теория, согласно которой мужчины становятся физическими абьюзерами (агрессорами - прим.ред.), потому что в глубине души считают, что действительно имеют на это право. У нас ведь сильная патриархальная культура, в России легко услышать какие-то мизогинические (презрительные по отношению к женщинам - прим.ред.) шутки. Везде — в церкви, школе. Да и нет глубокого уважения к людям в принципе. На самом деле, к мужчинам тоже. Культура силы, власти и подавления очень распространена в нашей стране.

Возможно ли переломить ситуацию?

Мы будем этим заниматься, никуда от этого не денемся, но потребуется много времени.

Есть ли способы у женщин уже сейчас противостоять насилию в рамках закона?

Слышала, что предпринимаются попытки принять профилактический закон против домашнего насилия. Наше государство допустило чудовищную ошибку, одобрив закон о декриминализации семейного насилия. Частично государство стало это уже признавать, я помню, что несколько известных персон уже высказывались на этот счет. Кроме законов о профилактике насилия, есть еще история про охранный ордер, который не позволит агрессору приближаться к человеку ближе, чем разрешил суд. Это очень хорошая и качественная идея, в ее реализации мы действительно нуждаемся. Во главе этого движения находится депутат Госдумы Оксана Пушкина. Пока, к сожалению, все двигается не так быстро через парламент, как проект об увеличении пенсионного возраста.

Как можно решать эту проблему на региональном уровне?

Нам необходимо создавать центры помощи женщинам, пережившим насилие. В Москве есть центр «Сестры», а что есть в Пензе? Я знаю, что фонд «Покров» может приютить женщину, которой угрожает опасность. Но они не заявляют себя, как борцы с насилием, это не их профиль. От пензенских властей нужен четкий посыл — мы против семейного насилия в регионе, у нас главенствующей является культура уважения к людям. Недавно губернатор Белозерцев занял четкую позицию по работе профессиональных психологов в школах и очень активно это продвигал. Хочется, чтобы такую же позицию он занял и в отношении насилия над женщинами.

Что должно стать конечным результатом этой работы? Будут лучше работать участковые или появятся такие центры, о которых вы рассказали?

Участковых наших вообще нужно переучивать. В рамках подготовки к одному из тренингов я, например, читала учебники для криминалистов и очень удивилась. Очень уважаемый автор нескольких курсов для криминалистов и следователей прямо пишет, что жертва насилия сама виновата в том, что произошло. Если это зашито в учебнике, я не удивлена, что полиция равнодушно или грубо относится к жертвам насилия. Также я была на нескольких допросах малолетних, которые пережили насилие, и то, как следователи с ними общались, просто чудовищно.

Что вас удивило?

Есть конкретная процедура, которую надо проводить, чтобы опросить пережившего насилие несовершеннолетнего. Это делается, чтобы не ретравматизировать ребенка. Если ему задавать вопросы: «Опиши что он с тобой делал? Что ты делал в этот момент?», на уровне психологии подразумевается, что ребенок сделал недостаточно, чтобы избежать насилия. Это заставляет человека чувствовать себя еще более виноватым. Есть конкретная процедура грамотного проведения опроса для подобных ситуаций, и я не понимаю, почему полицейских этому не обучают. Кроме того, в полиции нет штатного психолога, который этим бы занимался.

Так чего вы ждете от региональных властей хотя бы в среднесрочной перспективе?

Хотя бы на местном уровне должен быть принят закон о профилактике насилия. Внутри наших организаций женщинам должно быть предоставлено больше возможностей для реализации. Пусть первые шаги на этом пути будут нелепыми и малоэффективными, но их нужно начать делать и тогда мы увидим правильные решения.

«Съезжайте от мужа, если не чувствуете себя в безопасности»

Что делать женщинам, если с ними произошел случай, психологического, физического или сексуального насилия? Каков оптимальный алгоритм их действий с учетом нынешних реалий?

Если это не единовременная история, когда один другого назвал дураком или дурой, а что-то нехорошее происходит регулярно, например, мужчина изолирует женщину от общества, унижает, всячески притесняет, там где есть эмоциональный и финансовый контроль, где он заставляет ее забеременеть, когда она не хочет этого, женщине необходимо задуматься, а нужны ли ей такие отношения. Если мы говорим о сексуальном или физическом насилии, то первое, что нужно сделать — попасть в безопасное место. Если есть дети, забрать их с собой. Только потом, находясь в безопасности, можно принимать остальные решения.

Были случаи, когда пары, в которых случалось физическое насилие, временно расходились, работали с психологом, а потом съезжались и у них не было потом рецидивов. Но это происходит, если партнер согласен признать, что это он был неправ. К счастью, ко мне стали приходить мужчины, которым хочется начать себя контролировать. И это не какие-то обеспеченные люди, а прораб со стройки, учитель, менеджер небольшой сети. Они говорят: «Я применил к жене физическое насилие, это было плохое решение, давайте с этим что-то делать».

Так вот, если после разъезда мужчина признал, что это был неправ, надо вместе идти к психологу или отправлять к специалисту мужчину. Если мужчина не собирается признавать свою вину, если для него это часть нормы, а это легко понять по тому, как он относится к другим людям, необходимо задуматься о нужности таких отношений. Физическое насилие при условии неадекватной обратной связи со стороны женщины, имеет свойство разрастаться. У человека должно отложиться: когда я перехожу грань, она уходит. Это адекватная обратная связь.

Если она зависит от мужчины финансово и жить долгое время отдельно не может?

Это очень сложно. К сожалению, такие ситуации физического насилия происходят в семье, где женщина от мужчины зависит, если он уверен, что она от него никуда не денется. Для этого и нужны такие прибежища, где женщина сможет быть в отдалении от источника угрозы. Это полезно не только для случаев, когда мужчина маньячит по-страшному, но и для случаев, когда есть нормальная семья, но она домохозяйка с тремя детьми, а муж вдруг решил, что может использовать ее как грушу для битья.

С сексуальным насилием, видимо, должна разбираться полиция.

Не совсем так. В браке женщина долгое время может даже не считать происходящее насилием, пока ей об этом не скажешь. Есть мужчины, которые искренне верят, что если женщина во время секса плачет и кусает подушку, то она делает это от блаженства и удовольствия. Ему сложно понять, что его действия - это изнасилование. В этом случае женщине тоже необходимо оказаться в безопасности, увеличить дистанцию с мужчиной, переехать, иначе она будет и дальше находиться в опасности. Она уже ничего не сможет сделать, когда он пристегнет ее к батарее.

В вашей пензенской практике были случаи с пристегиванием к батарее и сексуальным насилием?

(Кивает).

И как человек вышел из этой ситуации?

Развелся. Мужчина так и не понял, что ей не понравилось. Он был социопатом и даже не заметил, что они развелись. Сразу нашел другую женщину. Не было привязанности, не было настоящих отношений. Однажды он пришел ко мне на беседу и очень быстро ушел.

Как можно стабилизировать эмоциональную обстановку в семье, если случай насилия уже произошел?

Однозначно необходимо оставаться в диалоге, когда это безопасно. Женщина должна сказать: «Я люблю тебя, но я не готова это терпеть». Это мантра. Вы с одной стороны показываете, что не перечеркиваете отношения, но вот этот конкретный поступок я терпеть не собираюсь. Если так не сделать, человек может жить много лет с женщиной и не понимать, в чем дело.

Где та грань, когда становится очевидно, что надо создать дистанцию? Ведь насилие нарастает постепенно.

Сразу же после эпизода, когда вы не были в безопасности, не раздумывая, съезжайте. Что считать небезопасностью, каждый человек решает для себя сам. Для кого-то — он меня бьет раз в неделю и это норма. Для другого одна брошенная фраза уже считается чем-то небезопасным. Решайте, что для вас понятие безопасного и небезопасного и учитывайте при этом, что вы отвечаете еще и за детей. Включайте разум.

Как объяснить детям, что произошло что-то, отчего мама с папой поссорились?

Детям надо объяснить, что будет дальше. Основная тревога у ребенка возникает, когда его из одной ситуации перемещают в другую. Он в тревоге, не понимает, будет ли он видеть папу, где будет жить, а пойдет ли он завтра в садик? Сообщите ребенку план действий, чтобы он понимал, что будет завтра, а что послезавтра. Скажите, что он ни в чем не виноват, потому что дети часто иррационально так думают: «Папа побил маму, потому что я плохо учился». Дайте понять ребенку, что все равно любите его, что мама и папа останутся его родителями вне зависимости от того, что происходит между ними.

В вашей практике был случай, когда жертва любого из видов насилия полностью избавилась от его последствий?

Я видела людей, у которых было несколько страшных эпизодов, они прошли терапию, может несколько курсов и теперь совершенно спокойно рассказывают, что папа в детстве делал что-то нехорошее. Это не значит, что их совершенно не трогают воспоминания, потому что человеческая память не может просто выключить эпизод. Но эти воспоминания не руководят человеком. Они становятся неким опытом и может даже ресурсом, потому что переживший насилие знает: я это преодолел, а значит, смогу преодолеть и все остальное. Здесь разговор даже не о терапии, а обо всей жизни, потому что живем-то мы вне кабинета психолога и важно чтобы у человека были другие здоровые отношения, хорошие жизненные ресурсы, карьерные перспективы, что-то, от чего он может получить удовольствие. Чем счастливее человек во всей остальной своей жизни, тем больше шансов, что он выберется из травмирующих воспоминаний.

Источник