Елена Кислицына: «Реставратором сможет быть только тот, кто любит это дело»

- Елена, как Вы стали реставратором и педагогом?

- После школы я окончила пензенское училище по специальности «Художник-педагог», а потом закончила Академию художеств имени Репина в Санкт-Петербурге по специальности «Художник-педагог». Почему выбрала эту специальность? После окончания училища хотела продолжить обучение и вместе с тем расширить свои возможности. Приехала в Санкт-Петербург, зашла на отделение реставрации, там все так красиво - иконы, картины, и я поняла: хочу так же, тут же, вот под этой крышей, в этих стенах. Поступила. Ни разу не пожалела о своем выборе. До сих пор работа – мое любимое дело, моя жизнь.

Когда закончила обучение, вернулась в Пензу. Анатолий Николаевич Косарев, который на тот момент, а это был 2007 год, был директором училища, пригласил преподавать реставрацию икон.

- Какие предметы изучают студенты отделения, занимающиеся реставрацией икон?

- В программу входят сопутствующие предметы, которые помогают освоить реставрацию с разных сторон. Студенты должны знать, что определенные растворители при таком-то смешении дают такой-то состав, и этим составом удаляется, к примеру, именно свежая лаковая пленка, - эти нюансы рассматриваются на спецхимии. Также есть спецбиология. Доска бывает поражена жуками, плесенью, и нужно понимать, при каких условиях все это происходит, где хранилось произведение, что нужно сделать, чтобы плесень убрать. Также студенты изучают иконопись и фотодело.

- Если вспомнить 2007 год, когда Вы начинали работать, то как по сравнению с ним обстоит дело сейчас: студентов не стало меньше?

- Наборы остались теми же, они прописаны в стандартах, мы набираем где-то 10 человек, но не каждый год - через один. Из 10 студентов редко все доходят до диплома – несколько «отсеиваются». Студенты сами уходят, либо мы сталкиваемся с профнепригодностью. На отделении живописи можно человека выпустить с «тройкой», никому от этого плохо не будет. Как он пишет картины - это его личное дело, но поскольку мы реставрируем иконы, которые нам приносят из храмов, мы не можем на них эксперименты ставить и реставрировать на «троечку». То есть либо получается, либо нет. Смысла доучиваться не вижу – надо переводиться на другое отделение, если не получается, потому что человек все равно не будет работать по этой специальности, и он сам это видит. Иначе выйдет так, что студент проучится тут четыре года, а профессии никакой у него не будет.

- Расскажите о самом сложном случае в реставрации, с которым Вам приходилось сталкиваться.

- В каждом случае есть определенные трудности. Бывает, в одной иконе нужно провести один какой-то процесс, а в другой – другой. Например, приносят икону, а у нее красочный слой свернулся в трубочку. И не то чтобы непонятно, что изображено, а вообще неясно, есть ли там живопись. Все черное, скрученное, одни утраты. Чтобы привести в порядок, края нужно приклеить к доске, укрепить ее, провести множество других действий. У нас есть определенный набор технологий, но всегда все очень индивидуально. В каждом случае мы делаем небольшую пробу, подбирая к иконе индивидуальный состав, нет такого тюбика, содержимое которого подходило бы к каждой иконе. Ты используешь свои знания, но всегда по-разному. В этом сложность.

- Были ли иконы, которые пришлись особенно по сердцу?

- Это работа. Понятно, что здесь подключаются чувства. Но в каждом случае отношение профессиональное. Единственное что - какая-то икона может чем-то понравиться, например, живописью, ликом. Но на рабочих моментах это не отражается. Пусть это деревенская икона самого просто письма – все процессы будут проведены одинаково.

- Бывает ли так, что икону нельзя реанимировать?

- Каждую икону можно отреставрировать, просто не все процессы на ней можно провести. Бывает, есть доска, и на ней 2-3 островка живописи. Понятно, что восстанавливать изображение уже нет никакого смысла, потому что это уже будет похоже на фальсификацию, потому что ты дописываешь икону своей рукой, то есть от авторской живописи уже ничего не остается. Если это музейная икона, то она так и будет представлена в музее. Конечно, для храма такой вариант не очень хорош. Если утрат меньше, чем 50%, то вполне можно восстановить. Тонировка, проведенная реставратором, собирает все изображение, чтобы ничего твой взгляд не отвлекало. Но она ни в коем случае не должна восприниматься как авторская живопись.

- В Пензе легко достать все необходимые для работы материалы?

- Все заказываем в Интернете. В Пензе нет ничего. Это не то что непопулярно, раньше профессия вообще считалась редкой. Ну и реставраторы в огромном количестве не требуются. Тех, что мы выпускаем, вполне достаточно.

- Откуда вам привозят иконы?

- Из Пензы, районов области, из Москвы, других регионов. Узнают по-разному, бывает, службой доставки присылают.

- Сколько в среднем уходит времени на икону?

- Все очень индивидуально. Бывает так, что на иконе нужно провести два процесса, они займут месяц, грубо говоря. А бывает, что нужно и доску укрепить, жучка потравить, склеить. И на это может даже технически уйти много времени, полгода может занять, даже год.

- Какие-то новые методы в реставрации появляются?

- Скорее, материалы. 100 лет назад использовали натуральные вещества, например, доску укрепляли канифолью, больше ничего не было. Канифоль – это природная смола, мы ее крошили, смешивали со скипидаром, разогревали на водяной бане и в каждую дырочку заливали этот состав до тех пор, пока доска у нас не напитается и не станет крепкой. Это обычные методы. До сих пор пользуемся. Но сейчас появился большой спектр современных материалов, которыми можно укрепить доску. Пока неизвестно, как они покажут себя через 100-200 лет, но как альтернативу можно их использовать. Почему бы нет? Мир предлагает нам усовершенствованные компьютеры, телефоны, было бы странно пользоваться компьютером, как 20 лет назад, с памятью 150 МБ, когда сейчас есть 124 ГБ. Не все старые материалы отвечают современным требованиям. Вполне нормально включать современные методы в работу.

- Куда студенты отделения идут после выпуска?

Источник